О правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации по делам, рассматриваемым Третейскими судами

Принятие недавнего Постановления Конституционного Суда РФ от 26 мая 2011 г. №10-П по вопросам, затрагивающим компетенцию третейских судов1, уже вызвало очередную дискуссию по данной проблематике2.

Оценка высказанных в данном постановлении положений должна проводиться с учетом как соответствующих норм Гражданского кодекса (далее – ГК РФ), так и соответствующих федеральных законов, в основном указанных в наименовании постановления.

Общий смысл данного акта увязан с запросом Высшего Арбитражного Суда, где ставился вопрос о конституционности ряда норм (собственно, они перечислены в наименовании постановления).

Напомню, формальным поводом послужили решения одного из третейских судов, которыми были удовлетворены требования банка об обращении взыскания на заложенное недвижимое имущество должника. Арбитражный суд выдал исполнительные листы по состоявшимся решениям, кассационная инстанция оставила определения без изменения. Собственник недвижимого имущества обратился в Высший Арбитражный Суд РФ с заявлением о пересмотре в порядке надзора, но данный суд приостановил производство и обратился с указанным запросом в Конституционный Суд РФ.

По мнению Высшего Арбитражного Суда РФ, названные в запросе положения не соответствуют Конституции РФ. Логика такова: данные законоположения, устанавливая судебный порядок обращения взыскания на заложенное имущество, «вместе с тем отождествляют его с процедурой обращения взыскания на заложенное имущество на основании решения третейского суда», а государственные суды - с третейским судом и т.п. В результате, по мнению Высшего Арбитражного Суда РФ, возникает «неопределенность в части регулирования подведомственности споров третейским судам». При этом было указано несколько различных видов споров, включая споры: а) о переходе прав, б) о государственной регистрации и внесении изменений в соответствующий реестр, в) об обращении взыскания на объекты недвижимости (включая заложенную недвижимость).

Не касаясь пока деталей и аргументации, укажем на итоговый вывод Конституционного Суда: «пункт 1 статьи 11 ГК Российской Федерации во взаимосвязи с пунктом 2 статьи 1 Федерального закона «О третейских судах в Российской Федерации» в системе норм данного Федерального закона, предусматривая возможность разрешения споров посредством третейского суда и закрепляя его статус как альтернативной формы разрешения гражданско-правовых споров, выражает тенденцию к упрочению демократических начал правосудия и как таковые не противоречат Конституции Российской Федерации, в том числе ее статьям 8 (часть 1), 34 (часть 1 и 3), 46, 55 и 118» (п.3.3).

Вопрос о значении государственной регистрации. Под влиянием прежде всего положений, высказанных в обобщениях арбитражной практики Высшего Арбитражного Суда РФ, среди юристов стало укрепляться мнение, что есть так называемые «публично-правовые отношения», во всяком случае применительно к спорам, вызванным отказом в государственной регистрации соответствующего права на основе решения третейского суда. Как Высший Арбитражный Суд РФ, так и отдельные арбитражные суды в последние годы уверенно заявляли о наличии здесь «публично-правового элемента» («эффекта») и, соответственно, или отказывали в выдаче исполнительного листа на решение третейского суда или же признавали недействительным само такое решение.

В рассматриваемом постановлении Конституционного Суда РФ этот подход не нашел поддержки. Ссылаясь на то, что законодательное закрепление необходимости государственной регистрации права собственности на недвижимое имущество является признанием со стороны государства публично-правового интереса в установлении принадлежности этого имущества конкретному лицу, Конституционный Суд РФ отказался от смешения публично-правовых и гражданско-правовых споров и подтвердил давно известное цивилистам значение государственно-правовой регистрации таких прав как явления, которое само по себе лишь «подкрепляет» усилия заинтересованного лица. «Публично-правовой характер споров, предопределяющий невозможность их передачи на рассмотрение третейского суда, обуславливается не видом имущества (движимого или недвижимого), а спецификой правоотношений, из которых возникает спор относительно данного имущества, и составом участвующих в споре лиц. Требование же государственной регистрации недвижимого имущества не связано ни со сторонами спора, ни с характером правоотношения, по поводу которого он возник, - определяющим является природа объекта данного имущественного правоотношения» (п.4). Далее Конституционный Суд ссылается на ранее заявленные им позиции, в которых государственная регистрация признается лишь актом, удостоверяющим со стороны государства юридическую силу соответствующих правоустанавливающих документов, а самого права она не затрагивает.

Что же касается часто используемого аргумента о том, что нормы главы 32 АПК РФ устанавливают исключительную компетенцию арбитражных судов по данной категории споров, то Конституционный Суд лишь отметил известное назначение этих норм: разграничить компетенцию государственных судов различных стран при наличии так называемого иностранного элемента. Думаю, всякий внимательный юрист и ранее именно так и относился к этим нормам3, толкуя эти нормы как подлежащие применению лишь для трансграничных отношений. Иной взгляд, тем более «подкрепляемый» ссылкой не на закон, а письма различных судебных инстанций, просто не стоит обсуждения.

Разумеется, ничто не мешает законодателю поступить иначе, в том числе и просто исключить из компетенции третейских судов все споры, связанные с недвижимостью, но это был бы решительный отказ от попыток построить нормальную систему защиты прав.

Здесь также надо помнить, что органы, осуществляющие государственную регистрацию прав на недвижимое имущество, всего лишь исполняют эту свою функцию в соответствии с законодательством безотносительно того, чьи именно права они регистрируют, а также в каком порядке, предусмотренном законом, эти права возникают.

Третьи лица и решение третейского суда. Одна из основных проблем, связанных с компетенцией третейского суда при разрешении споров о недвижимости, коренится в самом характере взаимоотношений по поводу таких объектов, определенном противоречии между порядком формирования компетенции третейского суда и характерными чертами вещных правоотношений, по общему правилу являющихся абсолютными. Если третейская оговорка (см. ст. 7 ФЗ «О третейских судах в Российской Федерации») исходно локальна, ограничена по кругу субъектов, то для отношений собственности и большинства иных вещных отношений типичен неограниченный круг лиц (пусть даже это касается лишь обязанной стороны). Таким образом, решением третейского суда могут быть затронуты права и законные интересы лиц, не являвшихся участниками третейского разбирательства. Это возможно, поскольку твердо определить круг таких лиц на момент принятия дела к рассмотрению чрезвычайно трудно или даже невозможно; впрочем, то же можно сказать о любом судебном разбирательстве. Если в случае с государственным судом появление третьего лица может быть урегулировано путем включения его в число третьих лиц (с самостоятельными или несамостоятельными требованиями), а также признания лица, заявившего о самостоятельных правах (интересах), надлежащим истцом (ответчиком), то в случае рассмотрения дела третейским судом вопрос в решающей степени предопределен наличием или отсутствием третейского соглашения.

Конституционный Суд, оценивая такую потенциальную ситуацию, обратил внимание, что заинтересованное лицо в подобных случаях иметь возможность применить те же средства, которые предусмотрены при вынесении решений государственным судом. В том числе заинтересованное лицо использовать процедуру выдачи исполнительного листа (см. п. 6.2), а также может обратиться с отдельным иском или же оспорить решение третейского суда (см. гл. 30 АПК РФ). В этой связи Конституционному Суду пришлось сформулировать еще одно важное положение. Ссылаясь на свое же Определение от 16 декабря 2008 г. №1086-О-П, Конституционный Суд признал имеющими право на обжалование решения третейского суда не только участников соглашения, но и иных лиц; условием для обжалования, в том числе с учетом нормы части первой ст. 418 ГПК РФ, является разрешение вопроса о их правах и обязанностях третейским судом (п. 6.1.).

В этой же связи хочется обратить внимание на положение п. 3 постановления от 29 апреля 2010 г. В нем отмечается, что если суд придет к выводу о том, что избранный способ защиты права собственности или другого вещного права не может обеспечить его восстановление, данное обстоятельство не является основанием для отказа в принятии искового заявления, его возвращения либо оставления без движения; «суд должен определить, из какого правоотношения возник спор и какие нормы права подлежат применению при разрешении дела …какие нормы права следует применить к установленным обстоятельствам. Согласно пункту 3 части 4 статьи 170 АПК РФ арбитражный суд указывает также в мотивировочной части решения мотивы, по которым не применил нормы права, на которые ссылались лица, участвующие в деле. В этой связи ссылка истца в исковом заявлении на не подлежащие применению, по мнению суда, в данном деле нормы права сама по себе не является основанием для отказа в удовлетворении заявленного требования».

Применительно к деятельности третейского суда реализация данного положения в его полном объеме или не возможна или, как минимум, затруднена. Несомненно также, что при отсутствии согласия лиц, заявивших о своих правах после начавшегося третейского разбирательства, на продолжение рассмотрения дела, участники третейского соглашения окажутся фактически лишенными права на избранный способ защиты. Здесь допустимы два следующих варианта разрешения ситуации. Во-первых, реализуя идею обеспечения различных способов защиты, законодатель мог бы включить правила, аналогичные указанным, непосредственно в текст ФЗ «О третейских судах». Во-вторых, не изменяя текст ФЗ «О третейских судах», следовало бы ориентировать заинтересованных лиц, не подписавших третейского соглашения, на возможность и целесообразность его подписания уже после открывшегося третейского разбирательства. В таком случае в рамках открывшегося третейского разбирательства удалось бы реализовать не только право всех участников правоотношений на избранный способ защиты, но и обеспечить принцип процессуальной экономии, скорейшее разрешение конфликта.

О природе решения третейского суда. В постановлении Конституционного Суда высказана и оценка формальной причины, побудившей Высший Арбитражный Суд РФ обратиться с запросом. Имеется в виду возможность и допустимость оценивать решение третейского суда как «судебный акт», а сам третейский суд как элемент «судебной системы». Конституционный Суд по этому поводу не высказал ничего нового, подтвердив, что третейские суды «не осуществляют государственную (судебную) власть и не входят в систему судов Российской Федерации, состоящую из государственных судов» (п.2). Собственно, это и ожидалось, тем более, что доктринальное толкование этого вопроса давно сложилось именно путем исключения третейских судов из государственной системы судов. Иной подход к оценке места третейских судов в условиях, когда решительно исключается какой-либо иной компонент судебной системы, помимо государственного, был бы и невероятен.

По мнению Конституционного Суда РФ, акты деятельности третейского суда следует рассматривать (в контексте ст. 11 ГК РФ и ряда статей Конституции) не как «судебную защиту», а как одно из средств защиты прав, точнее - «альтернативную форму защиты». Это простое подтверждение преобладающей, к сожалению, сегодня общей легистской идеи приоритета государственно-правового начала, не допущения формирования судебной системы с элементами, которые не имеют государственную природу (происхождение).

В этой части высказывания Конституционного Суда РФ прозрачны, но тривиальны и опираются на архаичные логико-лингвистические посылки: если есть «суд», то он только государственный, а все остальные способы разрешения конфликтов – «альтернативные». Впрочем, вряд ли правовая позиция данного органа, не обладающего законотворческой функцией, могла быть иной. Другое дело, что сам по себе изложенный подход не содержит в себе ничего, что могло бы послужить основной для разрешения накопившихся проблем урегулирования споров (в том числе и вне рамок какого-либо судебного разрешения споров).

Конституционный Суд РФ в подтверждение своей позиции неоднократно ссылается в тексте постановления на «гарантии субъектов гражданских правоотношений на защиту». Однако сегодня такого рода гарантии пока выстроены в одностороннем порядке, не предполагают надлежащего нормативно-правового, экономического и иного обеспечения реализации других форм зашиты4 - в сопоставлении с тем вниманием, которое государство уделяет собственным судам5.

Отдельные требования, связанные с недвижимостью. В тексте постановления Конституционного Суда не затронуты вопросы о том, какие именно иски (с каким предметом и основанием) по поводу недвижимости могут рассматриваться в третейском суде. В целом это правильно, поскольку соответствует ограниченным задачам данного органа и месту его правовых позиций в правовой системе.

Между тем, именно детали предъявляемых требований по поводу объектов недвижимости всегда и вызывали особый интерес применительно к деятельности третейских судов. Напомню лишь, что и ранее не было законодательного запрета на рассмотрение и разрешение споров по поводу недвижимости в третейских судах, всерьез обсуждались лишь вопросы об условиях разрешения ими споров отдельных категорий.

Оценка отдельных аспектов предъявляемых требований важна и в практическом отношении. В РФ третейские суды принимают решения исключительно на основе норм права, что следует из прямого указания ст. 6 ФЗ «О третейских судах в Российской Федерации». Это положение предопределяет необходимость выносить решения с учетом как норм закона, так и сложившейся судебной практики, доктринальных соображений.

Следовательно, подлежат, как минимум, учету положения постановления Пленума Верховного Суда и Высшего Арбитражного Суда № 10/22 от 29 апреля 2010 г.6, Информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 9 декабря 2010 г. № 143 по спорам о самовольной постройке7, а также идеи, высказанные в Концепции развития гражданского законодательства и проекте ГК РФ8. Значение и сила этих актов различны, но в них предпринята попытка построить системное видение защиты прав на объекты недвижимости, что само по себе влияет на компетенцию третейских судов по рассмотрению споров о недвижимости.

Значительная часть споров связана с защитой права на объект недвижимости. В п. 52-53 постановления Пленума Верховного Суда и Высшего Арбитражного Суда от 29 апреля 2010 г. определены основные параметры требований такого рода. В частности, оспаривание зарегистрированного права собственности за другим лицом должно рассматриваться в исковом производстве (это важно, поскольку практически все дела, рассматриваемые третейскими судами основаны на иске), а решение по делу должно считаться основанием для внесения соответствующей записи в Единый государственный реестр прав на недвижимое имущество. Однако такие действия регистрирующий орган обязан совершить лишь в случае, если непосредственно в решении суда разрешен вопрос о наличии или отсутствии права (например, если в резолютивной части лишь признается недействительной соответствующая сделка, основания для внесения записи в реестр отсутствуют (см. абз. 3 п. 52).

Если требование истца обращено к органу, осуществляющему государственную регистрацию права на недвижимое имущество, то спор не может быть рассмотрен третейским судом уже потому, что соответствующий орган не является участником третейского соглашения. В подобных случаях должна производиться замена ненадлежащего ответчика.

Орган государственной регистрации и государственный регистратор не являются ответчиками по такого рода делам, ответчиком по делам об оспаривании прав (обременений) является лица, за которым такое право зарегистрировано (в случае, если был зарегистрирована сделка, из которой права возникли, ответчиками являются стороны данной сделки). Следовательно, нет и необходимости иметь в числе участника третейского соглашения соответствующую государственную службу.

Заметим, что и ранее в практике третейских судов требования к самим государственным органам, осуществляющим регистрацию, не рассматривались. Проблема возникала в связи с тем, что в ряде регионов данные органы не признавали решение третейского суда достаточным основанием, несмотря на прямое указание закона. Известно также мнение о том, что решение третейских судов может выступать основанием для внесения записей в Единый государственный реестр прав на объекты недвижимости, но лишь после того, как будет получен исполнительный лист в соответствующем государственном суде.

Следует ожидать, что с принятием рассматриваемого постановления Конституционного Суда дискуссия завершена, что, разумеется, не мешает в рамках сложившейся системы выдвигать новые препятствия для исполнения решений третейских судов.

Построенная система оснований и требований по защите прав на недвижимое имущество не исключает и обращения непосредственно к регистрирующему органу. Однако в таких случаях речь идет не об оспаривании зарегистрированного права, а о допущенных регистратором нарушениях и тем самым об использовании иного механизма, основанного на нормах ст. 13 ГК РФ и правил гл. 24 ГПК, гл. 25 АПК РФ. То есть речь идет об обжаловании акта публичной власти, что исключает возможность принятия третейским судом дела к рассмотрению9.

Споры о сносе самовольной постройки (ст. 222 ГК РФ) рассматриваются по искам вполне определенного перечня лиц (см. п. 22 постановления Пленума от 29 апреля 2010 г.), формально и для них нет запрета заключать третейские соглашения; в действительности же они не заключаются (в том числе и потому, что при наличии конфликта обычно исключаются какие-либо договоренности), поэтому возможность рассмотрения таких дел в третейском суде, скорее, гипотетическая.

По поводу самовольного строительства могут быть и споры, связанные с выплатой компенсации, в том числе в случаях, рассмотренных в п. 24 и 25 указанного постановления. Поскольку такие отношения относятся к гражданско-правовым, рассмотрение соответствующих требований потенциально входит в компетенцию третейского суда.

В силу п. 3 ст. 222 ГК РФ право собственности на самовольную постройку может быть признано судом за лицом, в собственности, пожизненном наследуемом владении, постоянном (бессрочном) пользовании которого находится земельный участок, где осуществлена постройка. В п. 25 постановления Пленума от 29 апреля 2010 г. определено, что такие иски предъявляются застройщиком к органу местного самоуправления, если постройка осуществлена на земельном участке, принадлежащем застройщику, но не были получены необходимые разрешения на ее создание.

Очевидно, в отношении некоторых иных объектов, на которые распространяется правовой режим недвижимости (например, судов), ответчиком по делу должны быть иные лица (но единой практики не сложилось).

Если право собственности на самовольную постройку за кем-либо признано, это не лишает заинтересованное лицо оспаривать право собственности, в том числе и по иным основаниям. Эти споры также входят в компетенцию третейского суда (при соблюдении иных условий). Вероятно, без оговорок могут рассматриваться в третейском суде споры, основанные на обязательственных связях при приобретении права собственности (купля-продажа, мена, рента и пр.), а также договоров, предусматривающих предоставление (передачу) объекта недвижимости по иному титулу (аренда, некоторые виды хранения и т.д.). В таких случаях спор обычно идет об обязании передать объект от одного лица другому, т.е. исполнении ранее установленных обязанностей. Поскольку это относительные отношения, то третьих лиц здесь, как правило, нет, что снимает основные угрозы появления субъектов, имеющих собственные права или законные интересы в отношении объекта.

Сходная ситуация в случае с виндикационным иском (требование обращено к определенному лицу - незаконному владельцу), хотя такие требования и не вытекают из обязательственных отношений.

Наконец, не исключается иск о признании права собственности. Условием для этого является а) нахождение у лица, считающего себя собственником, недвижимого имущества во владении, б) регистрация права собственности на данное имущество за другим лицом. Естественно, по такого рода делам всегда существует угроза появления лиц, которые помимо собственника и истца способны претендовать как на право собственности, так и на установление обременений в свою пользу. Тем не менее, сами споры подобного рода также могут – при наличии иных условий – рассматриваться в третейских судах.

В ситуациях, когда одна из сторон договора об отчуждении недвижимого имущества уклоняется от совершения действий по государственной регистрации права собственности за приобретателем, следует учитывать положения п. 60-61 постановления от 29 апреля 2010 г. В частности, такой иск предложено именовать иском «о государственной регистрации перехода права собственности»; очевидно, для отграничения от сходных исков «о признании права собственности».

В содержательном плане здесь особое значение имеет вопрос факта: передано или не передано имущество. Если передача не состоялась, в иске может присутствовать два требования: и об исполнении обязанности передать объект, и о регистрации перехода права собственности. Любопытно, что возможность удовлетворения второго требования зависит от удовлетворения первого, тогда как требование о государственной регистрации не ставится в зависимость от того, сохраняет ли продавец владение.

Оба требования основаны на соответствующем соглашении сторон и в принципе могут приниматься и рассматриваться третейскими судами. Более того, на деле именно такой порядок и желателен. Поясню: третейская оговорка обычно включается в текст основного договора о приобретении имущества (например, купли-продажи) и обычно охватывает все споры «вытекающие из данного договора». Такая формулировка позволяет считать, что стороны договорились о передаче на рассмотрение третейского суда не только споров об исполнении договора, но и в связи с его неисполнением, включая обязанности, прямо не указанные в соглашении, но необходимые для реализации соответствующих прав. В частности, это касается и установленной законом (см., например, ст. 551 ГК РФ) обязанности сторон предпринять действия по государственной регистрации права. Было бы разумно, если бы все аспекты исполнения и неисполнения соглашения рассматривались в рамках одного дела (в одном процессе).

В. А. Хохлов

 

1 Постановление Конституционного Суда РФ от 26 мая 2011 г. № 10-П «По делу о проверке конституционности положений пункта 1 статьи 11 Гражданского кодекса Российской Федерации, пункта 2 статьи 1 Федерального закона «О третейских судах в Российской Федерации», статьи 28 Федерального закона «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним», пункта 1 статьи 33 и статьи 51 Федерального закона «Об ипотеке (залоге недвижимости)» в связи с запросом Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации» - Рос. газета. 2011. 8 июня. См. также на сайте Конституционного Суда РФ: http://ksrf.ru/(дата обращения – 16.06.2011).
2 См., например: Козлова Н. Третейский треугольник (дата обращения – 16.06.2011).
3 См.: В частности, имеется в виду точка зрения А.С. Комарова, см.: Международный коммерческий арбитраж и третейское судопроизводство в России: актуальные проблемы (интервью с А.С. Комаровым, председателем Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ) - Закон. 2008. № 1. С. 5-7.
4 Концептуально предполагается, что все формы защиты в одинаковой мере обеспечиваются государством, в том числе и с точки зрения экономической. Между тем, обращение граждан и организаций в третейские суды, часто вынужденное, не обеспечено также, как и обращение в государственный суд. Фактически расходы по организации и осуществлению третейского разбирательства, возлагаются на самих субъектов правоотношений. Налоги же и сборы расходуются лишь на поддержание одной из форм защиты прав.
5 Здесь достаточно напомнить, что в Федеральной целевой программе «Развитие судебной системы России на 2007-2012 гг.» третейские суды даже не упоминаются и никаких денежных средств на их развитие государство и не планирует потратить.
6 Постановление Пленума Верховного Суда РФ № 10, Пленума ВАС РФ № 22 от 29 апреля 2010 «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав» - Вестник ВАС РФ. 2010. № 10.
7 См.: Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 2011. № 2.
8 Проект находится на стадии редакционной подготовки, публично представлен (см., пример) и направлен на реализацию Концепции развития гражданского законодательства (см.: Вестник гражданского права. 2009. №11).
9 Разумеется, это оценка фактически сложившейся системы, поскольку в точки зрения общих принципов правосудия и защиты субъективных гражданских прав нельзя допускать самой возможности разрешения подобных дел в государственных судах (здесь требование к государственному органу рассматривает государственный же суд). Существенно, что указанное постановление от 29 апреля 2010 г. (см. абз. 3 п. 56) допускает возможность по такому решению вносить и соответствующие записи в ЕГРП (при указании об этом в резолютивной части решения), хотя концептуально признана (см. абз. 1 п. 56) невозможность таким образом оспаривать зарегистрированное право.